Неточные совпадения
Удары градом сыпались:
—
Убью! пиши к родителям! —
«
Убью! зови попа!»
Тем кончилось, что прасола
Клим сжал рукой, как обручем,
Другой вцепился в волосы
И гнул со
словом «кланяйся»
Купца к своим ногам.
Из всего сказанного наиболее запали в его воображение
слова глупого, доброго Туровцына: молодецки поступил, вызвал на дуэль и
убил.
— Вы счастливы, — сказал я Грушницкому, — вам стрелять первому! Но помните, что если вы меня не
убьете, то я не промахнусь — даю вам честное
слово.
Он довольно остер: эпиграммы его часто забавны, но никогда не бывают метки и злы: он никого не
убьет одним
словом; он не знает людей и их слабых струн, потому что занимался целую жизнь одним собою.
Это
слово: «охотничья лошадь» — как-то странно звучало в ушах maman: ей казалось, что охотничья лошадь должна быть что-то вроде бешеного зверя и что она непременно понесет и
убьет Володю.
— Слушай, Разумихин, — заговорил Раскольников, — я тебе хочу сказать прямо: я сейчас у мертвого был, один чиновник умер… я там все мои деньги отдал… и, кроме того, меня целовало сейчас одно существо, которое, если б я и
убил кого-нибудь, тоже бы… одним
словом, я там видел еще другое одно существо…. с огненным пером… а впрочем, я завираюсь; я очень слаб, поддержи меня… сейчас ведь и лестница…
Все эти отклики и разговоры сдержали Раскольникова, и
слова «я
убил», может быть готовившиеся слететь у него с языка, замерли в нем.
Он вышел. Соня смотрела на него как на помешанного; но она и сама была как безумная и чувствовала это. Голова у ней кружилась. «Господи! как он знает, кто
убил Лизавету? Что значили эти
слова? Страшно это!» Но в то же время мысль не приходила ей в голову. Никак! Никак!.. «О, он должен быть ужасно несчастен!.. Он бросил мать и сестру. Зачем? Что было? И что у него в намерениях? Что это он ей говорил? Он ей поцеловал ногу и говорил… говорил (да, он ясно это сказал), что без нее уже жить не может… О господи!»
— Папочка! За что они… бедную лошадку…
убили! — всхлипывает он, но дыхание ему захватывает, и
слова криками вырываются из его стесненной груди.
2-й. Уж ты помяни мое
слово, что эта гроза даром не пройдет. Верно тебе говорю: потому знаю. Либо уж
убьет кого-нибудь, либо дом сгорит; вот увидишь: потому, смотри! какой цвет необнакновенный!
— О, ради Бога, без этого вы: твой гордый взгляд
убивает меня, каждое
слово, как мороз, леденит…
«
Убей ее!» — вот последнее
слово Французской академии! (франц.)]
«Да,
убили», повторил он себе
слова, сказанные сестре.
В другом лагере
убивают при помощи
слов противоположных.
Кажется, Теккерей сказал: «Мужчин
убивают дела, а женщин —
слова».
Слова сами по себе воодушевляют и
убивают.
Но и мужчины очень походят на женщин, — и их
убивают слова.
Ганди был, конечно в духовном смысле
слова, более революционным, чем коммунисты, но его
убили именно за эту духовную революционность.
— А хотя бы даже и смерти? К чему же лгать пред собою, когда все люди так живут, а пожалуй, так и не могут иначе жить. Ты это насчет давешних моих
слов о том, что «два гада поедят друг друга»? Позволь и тебя спросить в таком случае: считаешь ты и меня, как Дмитрия, способным пролить кровь Езопа, ну,
убить его, а?
— Э, черт! — вскинулся вдруг Иван Федорович с перекосившимся от злобы лицом. — Что ты все об своей жизни трусишь! Все эти угрозы брата Дмитрия только азартные
слова и больше ничего. Не
убьет он тебя;
убьет, да не тебя!
— Боже! Это он старика отца своего
убил! — вскричала она, всплеснув руками. — Никаких я ему денег не давала, никаких! О, бегите, бегите!.. Не говорите больше ни
слова! Спасайте старика, бегите к отцу его, бегите!
— А как бы я не ввязался-с? Да я и не ввязывался вовсе, если хотите знать в полной точности-с. Я с самого начала все молчал, возражать не смея, а они сами определили мне своим слугой Личардой при них состоять. Только и знают с тех пор одно
слово: «
Убью тебя, шельму, если пропустишь!» Наверно полагаю, сударь, что со мной завтра длинная падучая приключится.
После того как Григорий описал сцену за столом, когда ворвался Дмитрий Федорович и избил отца, угрожая воротиться
убить его, — мрачное впечатление пронеслось по зале, тем более что старый слуга рассказывал спокойно, без лишних
слов, своеобразным языком, а вышло страшно красноречиво.
— Ни одному
слову не верите, вот почему! Ведь понимаю же я, что до главной точки дошел: старик теперь там лежит с проломленною головой, а я — трагически описав, как хотел
убить и как уже пестик выхватил, я вдруг от окна убегаю… Поэма! В стихах! Можно поверить на
слово молодцу! Ха-ха! Насмешники вы, господа!
— Не надоест же человеку! С глазу на глаз сидим, чего бы, кажется, друг-то друга морочить, комедь играть? Али все еще свалить на одного меня хотите, мне же в глаза? Вы
убили, вы главный убивец и есть, а я только вашим приспешником был, слугой Личардой верным, и по
слову вашему дело это и совершил.
— Я указал со
слов брата Дмитрия. Мне еще до допроса рассказали о том, что произошло при аресте его и как он сам показал тогда на Смердякова. Я верю вполне, что брат невиновен. А если
убил не он, то…
К вечеру мы дошли до маленькой зверовой фанзы, которую, по
словам Чан Лина, выстроил кореец-золотоискатель. Золота он не нашел, но соболей в тот год поймал много. Тут мы остановились. В сумерки Чан Лин и Дерсу ходили на охоту и
убили сайка [Годовалый телок-изюбр, оставивший матку.]. Ночью они по очереди и сушили мясо.
На другой день утром Дерсу возвратился очень рано. Он
убил оленя и просил меня дать ему лошадь для доставки мяса на бивак. Кроме того, он сказал, что видел свежие следы такой обуви, которой нет ни у кого в нашем отряде и ни у кого из староверов. По его
словам, неизвестных людей было трое. У двоих были новые сапоги, а у третьего — старые, стоптанные, с железными подковами на каблуках. Зная наблюдательность Дерсу, я нисколько не сомневался в правильности его выводов.
Вместе с тем меня поразил Дерсу своими
словами. Напрасно стрелять грех! Какая правильная и простая мысль! Почему же европейцы часто злоупотребляют оружием и сплошь и рядом
убивают животных так, ради выстрела, ради забавы?
По
словам корейцев, в зимний сезон они
убивают до 125 кабарожек, из которых 75 процентов приходится на маток.
Только
убивать что-нибудь можно этим средством, как ты и делал над собою, а делать живое — нельзя, — Лопухов расчувствовался от
слов Кирсанова: «но о чем я думаю, то мне знать».
Понаслаждался, послушал, как дамы убиваются, выразил три раза мнение, что «это безумие»-то есть, не то, что дамы убиваются, а
убить себя отчего бы то ни было, кроме слишком мучительной и неизлечимой физической болезни или для предупреждения какой-нибудь мучительной неизбежной смерти, например, колесования; выразил это мнение каждый раз в немногих, но сильных
словах, по своему обыкновению, налил шестой стакан, вылил в него остальные сливки, взял остальное печенье, — дамы уже давно отпили чай, — поклонился и ушел с этими материалами для финала своего материального наслаждения опять в кабинет, уже вполне посибаритствовать несколько, улегшись на диване, на каком спит каждый, но который для него нечто уже вроде капуанской роскоши.
И что же они подвергнули суду всех голосов при современном состоянии общества? Вопрос о существовании республики. Они хотели ее
убить народом, сделать из нее пустое
слово, потому что они не любили ее. Кто уважает истину — пойдет ли тот спрашивать мнение встречного-поперечного? Что, если б Колумб или Коперник пустили Америку и движение земли на голоса?
Моя мать не говорила тогда ни
слова по-русски, она только поняла, что речь шла о Павле Ивановиче; она не знала, что думать, ей приходило в голову, что его
убили или что его хотят
убить, и потом ее.
Года четыре, до самой смерти отца, водил Николай Абрамыч жену за полком; и как ни злонравна была сама по себе Анфиса Порфирьевна, но тут она впервые узнала, до чего может доходить настоящая человеческая свирепость. Муж ее оказался не истязателем, а палачом в полном смысле этого
слова. С утра пьяный и разъяренный, он способен был
убить, засечь, зарыть ее живою в могилу.
Много он неповинных душ погубил, и делом, и
словом, и помышлением — всячески
убивал, и крестьян своих до нитки разорил.
С женой он не сказал двух
слов, и это молчание
убивало ее больше всего.
— Вы уходите? — с отчаянием проговорила его жена, — о, это жестоко! Не сказавши мне ни одного
слова, ни одного даже упрека… Это презрение меня
убивает, это ужасно!
— Ах, пробовал… Ничего не выходит. Какие-то чужие
слова, а настоящего ничего нет… Молитвы во мне настоящей нет, а так корчит всего. Увидите Феню, поклончик ей скажите… скажите, как Акинфий Назарыч любил ее… ах как любил, как любил!.. Еще скажите… Да нет, ничего не нужно. Все равно она не поймет… она… теперь вся скверная…
убить ее мало…
Одно
слово «крепостной»
убивало все: значит, и их жены тоже крепостные, и дети, и все вместе отданы на полный произвол крепостному заводскому начальству.
— Успокой ты мою душу, скажи… — молила она, ползая за ним по избушке на коленях. — Ведь я каждую ночь слышу, как ребеночек плачет… Я это сначала на отца Гурия думала, а потом уж догадалась. Кононушко, братец, скажи только одно
слово: ты его
убил? Ах, нет, и не говори лучше, все равно не поверю… ни одному твоему
слову не поверю, потому что вынял ты из меня душу.
— И папа и я — все так вчера испугались, — заговорила Нюрочка, подбирая
слова. — Лошадь могла вас
убить…
Всякий день кто-нибудь из охотников
убивал то утку, то кулика, а Мазан застрелил даже дикого гуся и принес к отцу с большим торжеством, рассказывая подробно, как он подкрался камышами, в воде по горло, к двум гусям, плававшим на материке пруда, как прицелился в одного из них, и заключил рассказ
словами: «Как ударил, так и не ворохнулся!» Всякий день также стал приносить старый грамотей Мысеич разную крупную рыбу: щук, язей, головлей, линей и окуней.
— Это точно что! Что говорить, — затараторила она, — гулять — я с ним гуляла, каюсь в том; но чтобы хозяйку его
убить научала, — это уж мое почтенье! Никогда
слова моего не было ему в том; он не ври, не тяни с собой людей в острог!
— А вы в Вытегре изволили открыть, что эту женщину муж
убил? — спросил он как бы к
слову.
А то, что местное население старается всячески повредить победоносному врагу, устроивает ему изменнические засады, бежит в леса, заранее опустошая и предавая огню все, что стоит на его пути, предательски
убивает солдат и офицеров,
словом сказать, совершает все, что дикость и варварство могут внушить ему… тогда как теперь…
Когда мать услыхала это
слово, она в молчаливом испуге уставилась в лицо барышни. Она слышала, что социалисты
убили царя. Это было во дни ее молодости; тогда говорили, что помещики, желая отомстить царю за то, что он освободил крестьян, дали зарок не стричь себе волос до поры, пока они не
убьют его, за это их и назвали социалистами. И теперь она не могла понять — почему же социалист сын ее и товарищи его?
Если верить собственным
словам Лавровского, он
убил родного отца, вогнал в могилу мать, заморил сестер и братьев.
Убьют они это зайца, шкуру с него сдерут, да так, не потроша, и кидают в котел варить, а котел-то не чищен, как сделан; одно
слово, смрад нестерпимый, а они ничего, едят всё это месиво с аппетитом.
Белугин (язвительно, но с легким оттенком сомнения в справедливости своих собственных
слов). Ну, это еще как удастся бороды-то трепать! Эва! не
убивши еще медведя, уж шкуру продает!.. только чудо, право!